Неточные совпадения
— Да, только выбирайте книжки, где
веселый конец,
свадьба…
Викентьеву это молчание, сдержанность, печальный тон были не по натуре. Он стал подговаривать мать попросить у Татьяны Марковны позволения увезти невесту и уехать опять в Колчино до
свадьбы, до конца октября. К удовольствию его, согласие последовало легко и скоро, и молодая чета, как пара ласточек, с
веселым криком улетела от осени к теплу, свету, смеху, в свое будущее гнездо.
«Но что это, что это? Почему раздвигается комната… Ах да… ведь это брак,
свадьба… да, конечно. Вот и гости, вот и молодые сидят, и
веселая толпа и… где же премудрый архитриклин? Но кто это? Кто? Опять раздвинулась комната… Кто встает там из-за большого стола? Как… И он здесь? Да ведь он во гробе… Но он и здесь… встал, увидал меня, идет сюда… Господи!..
В половине службы пришла Наталья Андреевна, или Наташа, как звал ее Алексей Петрович; по окончании
свадьбы попросила молодых зайти к ней; у ней был приготовлен маленький завтрак: зашли, посмеялись, даже протанцовали две кадрили в две пары, даже вальсировали; Алексей Петрович, не умевший танцовать, играл им на скрипке, часа полтора пролетели легко и незаметно.
Свадьба была
веселая.
За тем да за сем (как она выражалась)
веселая барышня совсем позабыла выйти замуж и, только достигши тридцати лет, догадалась влюбиться в канцелярского чиновника уездного суда Слепушкина, который был моложе ее лет на шесть и умер чахоткой, года полтора спустя после
свадьбы, оставив жену беременною. Мужа она страстно любила и все время, покуда его точил жестокий недуг, самоотверженно за ним ухаживала.
Она стала такая
веселая, проговорилась, что у вас положено быть
свадьбе, что и жена моя тут вмешалась.
— А я думал, вы прощаетесь перед
свадьбой с истинными друзьями, которых душевно любите, с которыми за чашей помянете в последний раз
веселую юность и, может быть, при разлуке крепко прижмете их к сердцу.
Лямшин, почти бывший свидетелем дела, потому что на
свадьбе запьянствовал и остался в доме ночевать, чуть свет утром обежал всех с
веселым известием.
Передонову казалось ясным, что княгиня им недовольна. Разве она не могла прислать ему на
свадьбу образа или калача? Он думал: надо заслужить ее милость, да чем? Ложью, что ли? Оклеветать кого-нибудь, насплетничать, донести, Все дамы любят сплетни, — так вот бы на Варвару сплести что-нибудь
веселое да нескромное и написать княгине. Она посмеется, а ему даст место.
Старая боярыня крепилась месяца два, наконец не вытерпела и пересказала Федоре, под большою тайной, что нищая говорила с ней о ее внуке, Юрии Дмитриче, что будто б он натерпится много горя, рано осиротеет и хоть будет человек ратный, а умрет на своей постеле; что станет служить иноплеменному государю; полюбит красную девицу, не зная, кто она такова, и что всего-то чуднее, хоть и женится на ней, а
свадьба их будет не
веселее похорон.
— И что за
свадьба, которая не
веселее похорон?
Но несмотря на большое стечение народа, несмотря на радушное угощение и разливное море браги, которая пробуждала в присутствующих непобедимую потребность петь песни, целоваться и нести околесную, несмотря на прибаутки и смехотворные выходки батрака Захара, который занимал место дружки жениха — и занимал это место, не мешает заметить, превосходно, —
свадьбу никак нельзя было назвать
веселою.
— И была
свадьба — э! Удивительный день! Вся коммуна смотрела на нас, и все пришли в наш хлев, который вдруг стал богатым домом… У нас было всё: вино, и фрукты, и мясо, и хлеб, и все ели, и всем было весело… Потому что, синьоры, нет лучше веселья, как творить добро людям, поверьте мне, ничего нет красивее и
веселее, чем это!
И княгиня, благословив бога, спала эту ночь крепко, а на другой день встала довольною и
веселою. С тех пор прекрасное настроение духа не изменяло ей во все остальные дни приготовления к дочерниной
свадьбе и к наступившим за
свадьбою проводам новобрачных за границу.
Подошел день
свадьбы. Это был прохладный, но ясный,
веселый апрельский день. Уже с раннего утра по Уклееву разъезжали, звеня колоколами, тройки и пары с разноцветными лентами на дугах и в гривах. В вербах шумели грачи, потревоженные этой ездой, и, надсаживаясь, не умолкая, пели скворцы, как будто радуясь, что у Цыбукиных
свадьба.
Верьте или не верьте, как хотите; но я и на этих и на других похоронах, на
свадьбах, крестинах и других съездах (а, признаться, на похоронам всегда было
веселее и удобнее влюбляться) сколько влюблялся, сколько сватался — ни одна не согласилась итти за меня. Беда, да и полно!
Мы застали их вставшими и в необыкновенно
веселом расположении духа. Брат сам открыл нам двери помещения, взятого им для себя, ко дню
свадьбы, в гостинице, встретил нас весь сияя и покатываясь со смеху.
Ходит Ярилушка по темны́м лесам, бродит Хмелинушка по селам-деревня́м. Сам собою Яр-Хмель похваляется: «Нет меня, Ярилушки, краше, нет меня, Хмеля,
веселее — без меня,
веселого, песен не играют, без меня, молодого,
свадеб не бывает…»
— Замуж на этой неделе вышла, — опять усмехнулся Патап Максимыч. —
Свадьба только, кажись, не больно вышла
веселая, на третий день после венчанья виделся я с Марьей Гавриловной — глаза-то уж наплаканы…
Когда Марко Данилыч распивал лянсин с матерями, бойко вошел развеселый Петр Степаныч. Здороваясь с хозяином, взглянул на стариц… «Батюшки светы! Мать Таисея! Вот встреча-то! И Таифа тут же. Ну, — думает себе Петр Степаныч, — как они про свадьбу-то разнюхали да про все Марку Данилычу рассказали!.. Пропадай тогда моя головушка долой!» И
веселый вид его смутился. «Не прогнал бы, не запретил бы дочери знаться со мной», — думал он про себя.
Долго воспоминая
свадьбу Висленева, священник, покусывая концы своей бороды, качал в недоумении головой и, вздыхая, говорил: «все хорошо, если это так пройдет», но
веселый дьякон и смешливый дьячок, как люди более легкомысленные, забавлялись насчет несчастного Висленева: дьякон говорил, что он при этом браке только вполне уразумел, что «тайна сия велика есть», а дьячок рассказывал, что его чуть Бог сохранил, что он не расхохотался, возглашая в конце Апостола: «а жена да боится своего мужа».
Теперь уже прошло восемь лет со дня
свадьбы, а Александра Ивановна Синтянина жива и здорова, и даже отнюдь не смотрит надгробною статуей, с которой сравнивали Флору. Александра Ивановна, напротив, и полна, и очень авантажна, и всегда находит в себе силу быть в меру
веселою и разговорчивою.
Вспоминает он, что Матрена лет сорок тому назад была молодой, красивой,
веселой, из богатого двора. Выдали ее за него замуж потому, что польстились на его мастерство. Все данные были для хорошего житья, но беда в том, что он как напился после
свадьбы, завалился на печку, так словно и до сих пор не просыпался.
Свадьбу он помнит, а что было после
свадьбы — хоть убей, ничего не помнит, кроме разве того, что пил, лежал, дрался. Так и пропали сорок лет.
— Я что? Я сказал, коли вернется жив-здоров, так с Богом,
веселым пирком да за свадебку… У нас ведь тоже без тебя
свадьба затеялась, за Ермака Аксюшу сговорили…
— Я что, я только исключение, подтверждающее правило… Но это в сторону… Я не удерживаю и не отговариваю… Общая участь, почти та же смерть… Мне лично, впрочем, всегда бывает
веселей на похоронах приятелей, нежели на их
свадьбах.
И богатым, и бедным представляется, что
веселым нельзя иначе быть, как пьяным или полупьяным, представляется, что при всяком важном случае жизни: похоронах,
свадьбе, крестинах, разлуке, свидании — самое лучшее средство показать свое горе или радость состоит в том, чтобы одурманиться и, лишившись человеческого образа, уподобиться животному.
Вот так и сделалась эта
свадьба, и
веселая была
свадьба.
Свадьба Наташи на время заняла его своею внешнею стороной. Он заказывал обеды, ужины и видимо хотел казаться
веселым; но веселье его не сообщалось как прежде; а напротив возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянною улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтоб они были на ее
свадьбе, и вышел. Наташа с
веселою и кокетливою улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.